Иннокентий Анненский

 Автобиография

 Как большинство людей моего поколения, если они, как я, выросли в литературных и даже точнее - литераторских традициях, я рано начал писать. Мой брат Н. Ф. Анненский {1} и его жена А. Н. Анненская {2}, которым я всецело обязан моим "интеллигентным" бытием, принадлежали к поколению 60-х годов. Но я все-таки писал только стихи, и так как в те годы (70-е) еще не знали слова _символист_, то был _мистиком_ в поэзии и бредил религиозным жанром Мурильо {3}, который и старался "оформлять словами". Черт знает что! Мои приятели, теперь покойные лирики, Николай Кобылий {4} и Анатолий Вигилянский {5} (Вий), уже брали штурмом несколько редакций из тех, что поскромнее, и покойный Шеллер {6}, вздыхая, капитулировал иногда перед их дранг'ом {Натиском (нем.).}. Но я твердо держался глубоко запавших мне в душу слов моего брата Николая Федоровича: "До тридцати лет не надо печататься", и довольствовался тем, что знакомые девицы переписывали мои стихи и даже (ну, как было тут не сделаться феминистом!) учили эту чепуху наизусть.
  В университете, - как отрезало со стихами. Я влюбился в филологию и ничего не писал, кроме диссертаций. Потом я стал учителем, но увы! до тридцати лет не дождался - стишонки опять прокинулись, - слава богу, только они не были напечатаны. Зато соблазнил меня на научные рецензии покойный Леонид Николаевич Майков {7}, который дал мне написанную по-польски и только что тогда увидевшую свет грамматику Малецкого. Это и была моя первая печатная работа, напечатанная в журнале Министерства Народного просвещения {8}, а сколько именно лет тому назад, не помню.
  С моим дебютом соединяется у меня два воспоминания; во-первых, Л. Н. Майков не изменил ни слова в моей статейке - добрая душа был покойный; во-вторых, ее отметил в "Archiv fur Slawische Philologie" {"Архив славянской филологии" (нем.).} Ягич {9}, тогда еще профессор нашего университета, теперь австрийский барон и академик. Статейка была, хотя и невинная, но полемическая, а я - УЖ как это вышло, не помню - ее не подписал. И вот суровый славист отметил ее лишь двумя словами: Warym anonym? {Почему анонимно? (нем.).}
  Упрек не прошел мимо. С тех пор ни одной полемической статьи я больше не написал, а анонимно напечатал за всю мою жизнь одну только, и то хвалебную заметку.